Василий Панфилов - Улан [СИ]

Пару километров спустя лес стал заканчиваться и Игорь удвоил свои усилия по маскировке. Насколько он понимал, вблизи населённых пунктов народ в лесу встречается достаточно часто.

Вышел к окраине и… да — село, с деревянными домами, деревянной церквушкой (или часовней?) и лаем собак. Зрение у парня были не орлиное, но заметно больше ста процентов — газетный шрифт мог читать метра за три. Ну и увидел — таких же “аутентичных” крестьян.

Что делать? Да особо нечего — либо вести разведку дальше, либо идти сдаваться. В своих способностях разведчика Игорь закономерно сомневался — это не город, где он смог бы вести слежку немногим хуже оперативника — проверено. Деревня, да ещё и… древняя (?), имела свои особенности. В частности — собаки здесь своих знали “в лицо” и запах чужака могли почуять ой как далеко…

Так оно и случилось — то ли ветерок подул, то ли ещё что, но вскоре раздался громогласный лай и к руферу понеслась стая собак. К его облегчению — исключительно мелких, да и напасть они не спешили. Пара особо наглых шавок получила по хребту, но остальные держались на почтительно расстоянии.

Размеренными шагами парень шёл к деревне, держа свой посох в руке горизонтально. Постепенно начали подтягиваться вездесущие дети — не подходя ближе, чем метров на тридцать. Потом из ворот начали выглядывать женщины, а затем и появились крепенькие такие мужички, возникшие будто из ниоткуда.

Никаких действий они не предпринимали — просто смотрели. Парень остановился и начал ждать. Осенять себя крестным знамением и произносить что-то вроде “Я свой”, он не спешил, прекрасно понимая, что не знает толком — куда он попал и как могут среагировать поселяне на крест. Может быть, они тут староверы или ещё что…

Насмотревшись на него, крестьяне неторопливо сняли шапки и поклонились — не слишком низко. Игорь тоже поклонился в ответ, но почему-то как на татами — не отрывая глаз от “противника” и не сгибая спины.

— Здравствуй, барин, — с достоинством сказал один из крестьян, — заплутал поди?

— И вам здравствовать, — так же неторопливо отозвался парень, — есть немного.

— Оголодал поди?

— Не слишком, но от еды отказываться не стану, — с лёгкой улыбкой ответил он.

Улыбка стала своеобразным катализатором и окружающие ощутимо расслабились, заулыбавшись в ответ. Повели его к одной из изб — вопреки представлению Игоря, отнюдь не маленькой. Дома были пусть и деревянными, но здоровенными. Подойдя поближе, стало ясно почему — под одной крышей были объединены все хозяйственные постройки, да и часть двора была перекрыта[4].

Вошли — достаточно просторная горница метров на двадцать пять квадратных, с печкой — и снова его школьные знания “мимо кассы” — печка стояла не посередине комнаты, а у стенки. Насколько он мог понять, значило это, что жилая часть дома достаточно велика. В дом прошли не все — сам хозяин (тот самый мужик, что поздоровался с ним). да ещё двое столь же уверенных в себе крестьян. Перекрестившись на почерневшие доски в углу, главный зычно скомандовал:

— Любава, всё что есть в печи — на стол мечи!

— Мне б умыться для начала, — вежливо попросил руфер. Полили над какой-то лоханью — и водичка туда лилась откровенно грязная.

В печи оказалось не так уж много — гречневая каша, молоко и какой-то пирог с непонятной зеленью — но всё очень вкусное, кстати. Мужики ели неторопливо, но так… — истово, пришло в голову Игорю. И кстати — много. Сам он не то что поклевал, но съел раза этак в три меньше, чем любой из них.

— Чтой-то ты, барин, малоежка, — задумчиво сказал старший, — или объесть меня боишься?

— Привык, — пожал плечами парень.

Знакомиться начали только после еды — главный и правду оказался главным — старостой. Звали его Антипкой, а двух его братанов[5] — Егоркой и Мишкой.

— Игорь Владимирович, — представился парень и после небольшой паузы, — Русин.

Лица у мужиков внезапно стали деревянными и речь их потекла уже без прежней живости, появилась странная нотка.

— “Да они что, лебезят передо мной” — удивился попаданец, — “С чего бы?”

Что он такое ляпнул, гадать можно было долго, а спрашивать напрямую… На фиг — однозначно.

Из осторожной беседы выяснилось, что живут они при “Матушке Елизавете, неподалёку от стольного града Питербурху”. Обед и неловкая для обеих сторон беседа заняли часа полтора, после чего послышался дробный конский топот и вскоре в избу бесцеремонно ввалился какой-то военный.

— Вот, господин капрал, — с явным облегчением встал староста, — из-за кордона гость. Непонятный…

Военный молча стоял, рассматривая меня, я столь же молча сидел, рассматривая его.

— Гефрейт-капрал Новгородского уланского полка Егор Репин, — коротко представился он.

— Игорь Владимирович Русин, — столь же коротко ответил парень.

Снова молчание и снова непонятное ощущение, что капралу неловко. И что в этот раз? Имя не такое? — гадал попаданец.

— Извольте проехать со мной в расположение, — слегка поклонился улан и вышел из избы.

— Благодарю за обед, — слегка поклонился парень крестьянам и вышел вслед за ним.

С капралом было ещё двое военных и запасная лошадь — видимо, для него. Поправив стремена под свой рост и проверив подпругу, Игорь привычно вскочил в седло.

“Расположение” оказалось временным военным лагерем для двадцати пяти человек, а капрал[6] был здесь старшим. Хм…, а Игорь-то думал, что старшим должен быть сержант или там унтер… Столь же неловкий разговор и внимательные взгляды солдат. Кстати — забитыми или голодными они не выглядели и вели себя с большим достоинством. Даже откровенно неуклюжий молодняк гонялся беззлобно и “отеческих” ударов в “фанеру” не наблюдалось. Максимум — что-то вроде “голова куриная”, после чего этот самый молодняк краснел и бросался исправлять ошибки.

Лагерь этот сворачивался: как понял Игорь, военные выполнили свою задачу — очистить окрестности от неких “татей”. С десяток пленных они везли на телегах — были это мужички откровенно уголовного вида, так что парень понял, что “тати” — это попросту разбойники. Кого удалось захватить живым — тех ждал суд и каторга. Хм…

— Именно каторга, а не виселица какая? — осторожно осведомился попаданец.

— Матушка Елизавета никого не казнит, — назидательно поднял палец молодой солдатик, приставленный к нему то ли для таких вот вопросов, то ли для охраны.

— Если сопротивляются — тогда да, порубить, да подвесить, чтоб все видели — дороги охраняются.

Покивал задумчиво — и снова насел на солдатика с вопросами, а их было много… Постепенно раскрывались местные реалии — необычные, мягко говоря. Для примера — люди, идущие в армию не по “призыву”, пользовались нешуточными привилегиями. Их не могли бить наказывать физически иначе как по приговору полкового суда и только за очень большие проступки; проще было продвижение по службе; можно было не уволиться — но перейти на службу гражданскую лет этак через десять-пятнадцать. Ну и другие поблажки.

Игорь всерьёз задумался о поступлении на службу и честно говоря — особых альтернатив-то и не было… А куда ещё? Ремёсел он не знал и хотя хорошо рисовал, но исключительно графику, да и то — пробелов хватало. Музыка? Неплохой гитарист и флейтист — именно неплохой, не более. Ну и понятно, что инструменты нужно ещё и раздобыть, после чего раздобыть какие-то документы… Идти в землепашцы? Нет, спасибо — потомственный горожанин, он не горел желание ковыряться в земле, да и статус…

Варианты откровенно авантюрные — ну там в напёрстки всех обыгрывать, МММ устроить или поспешить к императрице/вельможам с россказнями о будущем отмёл как идиотские. Даже если поверят — истории-то он толком не знает…

Ну и самое главное — Игорь сильно выделялся. Речь, движения, поведение, даже мимика — ВСЁ было другим, другим настолько, что затеряться не получилось бы в принципе. Возможно, через несколько лет дела будут обстоять иначе и он сильно пожалеет о своём решении, зная о других, более интересных вариантах… Но это будет потом, а сейчас ему нужно выжить — человеку, который СИЛЬНО отличается, который не имеет документов и внятной “легенды”, который…

— А можно ли поступить на службу в ваш полк? — спросил попаданец, подъехав к капралу.

Поступить на службу оказалось возможно, но пока только в теории — такие вопросы решал не капрал, а исключительно офицеры. Так что до самого вечера приставленный к Игорю молоденький (а сам-то!) улан просвещал его о всяком разном. Парень слушал внимательно и в голове его всё больше зрело убеждение, что поступает он правильно.

Кто он? Спортсмен, адреналиновый “наркоман”. Что он умеет делать по настоящему хорошо? Бегать-прыгать, драться, махать всевозможными железякам.